Хозяин Амура [СИ] - Дмитрий Хван

— Не помешало бы накрыть их, — процедил Грауль. — Вдруг важная птица какая?

Среди людей неприятеля он заметил небольшую группу, что в зрительные трубы наблюдала за лагерем ангарцев, находясь на удобном для сего дела возвышении, к тому же прикрытые молодым осинником.

— Павел Лукич, дозволь разогнать свея! Проучим! Не след мимо проезжать, коли само Провидение указало! — наперебой загалдели и спешившееся новгородцы, и приданная Бельским дюжина его «робят» — мордатых дружинников во главе с Василием Рыковым, княжеским шурином, кои уже не раз и сполна вкусили радость побед над извечным врагом. Павел видел, как загорелись глаза воинов, как собрались они, как горело в них желание разметать неприятеля, погнать его прочь, рубить его…

— Да их два десятка, нешто нам не совладать?! — воскликнул Рыков, с лёгкостью удерживая осанку на гарцующем коне.

Грауль колебался ещё около минуты, а потом кивнув Василию, скомандовав:

— По коням! — заставив воинов взреветь от радости скорого боя.

Укатанная крестьянскими возками колея, что вела от одной деревеньки к другой, проходя через поляну, на которой обосновались шведы, нашлась быстро. Эта проезжая дорога находилась в отдалении от основных путей в округе, что вели в Пернов, видимо, поэтому враг избрал именно её. К моменту, когда отряд Грауля вытянулся в колонну, мелкая морось превратилась в холодный дождь, а под копытами коней зачавкала жирная глина. Всадники приближались к вражескому стану.

— Спешиться! — приказал Павел, когда до неприятеля оставалось около километра. — Василий, оставь с конями двоих воинов! А остальным скажи, чтобы держались за моими людьми!

Дружинники Бельского, по сути, представляли собой лёгких рейтар — доспехов у них не было, а из вооружения, кроме палашей, сабель и пик, они имели ещё и пистоли. Правда, не все, но у шестерых их было по две штуки на брата. Против нарезных ангарок и револьверов они смотрелись несерьёзно, а потому Грауль и приказал «робятам» не высовываться. Между тем, новгородцы, деловито надевая стальные панцири, помогали друг другу затягивать ремешки. После чего к винтовкам со слитным сухим щелчком были примкнуты штыки, а из поклажи они достали последнее снаряжение — продукт штамповочного цеха Железногорского металлургического завода — каски, напоминавшие своим видом советские защитные головные уборы времён японо-советского конфликта на Халхинголе.

— Проверить оружие! Вперёд! — после этого приказа командира отряд, выстроившийся двумя нестройными шеренгами, скрылся в чащобе.

Отряд бывшего капитана госбезопасности Русии уходил всё глубже в лес, чтобы не нарваться раньше времени на шведский караул и выйти аккурат им в тыл. И чем дальше забиралась группа, тем тише становилось вокруг — не было слышно ни единого лишнего, не свойственного вековой чащобе звука. Лес был напоен влагой, пахло сыростью и гниющим деревом. Почва, покрытая хлюпающим под ногами мхом, мягко пружинила. Донимала паутина, так и норовившая пристать к лицу…

— Василий, подтяни своих! Видишь, отстают! — Грауль указал дружиннику на уставших воинов.

Тяжело им тащится в полном облачении по лесу, непривычно. Пот стекал ручьями, дыхание сбилось и стало хриплым. Пришлось делать кратковременный привал, чтобы дружинники малость пришли в себя. Новгородцы, даром что в брониках, были гораздо свежее, сказывался пусть небольшой, но опыт переходов по пересечённой местности. А враг уже был близок — преодолев поросшую лесом и кустарником широкую балку, небольшой отряд вышел к видневшемуся впереди просвету. Впереди, в сотне метров находилась та самая вытянутая вдоль дороги поляна.

Пройдя несколько шагов, Павел осмотрелся и поднял руку, сгибая её в локте, после чего сжал кулак. Этому жесту бойцы был давно научены, а посему остановились, присев на колено и переводя дух в ожидании дальнейших приказов. Тускло поблёскивали штыки, обращённые вперёд, к врагу, воины с волнением переглядывались друг с другом — никуда от этого чувства не уйдёшь.

— Пошли… — махнул рукою Грауль, ещё раз оглядев своё воинство.

Однако буквально через несколько минут им снова пришлось остановиться — впереди, за часто стоящими осинами послышались звуки, голоса переговаривавшихся людей, стук сучьев. Новгородцы разом заняли позиции — кто-то плюхнулся наземь, выставив перед собой ствол винтовки, кто-то встал за дерево. Вскоре, однако, движение было продолжено, а источник шума — обнаружен. Прямо на воинов Грауля шёл невысокий, плюгавый мужичонка, явно не воин, скорее слуга. Одет он был соответственно — измазанные короткие порты, такого же непонятного цвета рубаха, когда-то бывшая белой, а на ней кожаная накидка. На голове кожаный же чепчик со свободно болтающимися завязками. За спиной у него была небольшая вязанка хвороста, которую он постоянно пополнял, поднимая с земли пригодные сучья и прихватывая их бечевой. Встретить кого-либо этот доходяга совершенно не ожидал, а потому брёл между деревьев, что-то бормоча себе под нос, и даже не оглядывался по сторонам. Так он и прошёл мимо Аверьяна, застывшего за широким стволом сосны. Лишь в самый последний момент швед что-то почувствовал и попытался оглянуться, но ладонь Аверьяна надёжно закрыла его рот, и, выронив на землю хворост, пленник мелко затрясся от страха.

— Я задам тебе пару вопросов, — подошёл Павел и заговорил со шведом по-немецки. — Ответишь — будешь жить. Хорошо?

Тот, закатив глаза, попытался кивать.

— Vem du är, ryska? — таковыми были его первые слова, после того как Аверьян опустил руку.

И тут совсем недалеко, за ближними соснами, снова послышалось движение, даже пыхтение, а потом будто кто-то бросил на землю тяжело набитый тюк.

— Сколько солдат на поляне? — задал вопрос Грауль.

Пленник, продолжавший сотрясаться всем телом от страха, не отрывал взгляда со штыка, что был направлен в его сторону. Командир отряда показал Аверьяну жестами, уходим мол — тащи с собою шведа. Но, покрывшийся потом мужичонка принялся упираться, с его головы слетел чепчик, он обречённо заскулил…

Ещё мгновение и он заорёт, понял Павел и, снова закрыв ему рот, сделал характерный жест рукой. В хилое тело слуги вонзились лезвия штыков, он скрючился, поджав ноги и выпучив глаза. Несколько секунд, и пленник затих.

— Peter, var är du? — послышался совсем близкий голос его товарища.

— Атака! — снова махнул рукой Грауль.

Новгородцы молча бросились вперёд. Замершего в ужасе шведа закололи, не обратив внимания на облепленное мокрой листвой окровавленное тело, лежавшее перед ним. На опушке новгородцы начали стрелять по ошалевшим от неожиданности шведам. Уже в первые минуты большинство из них было застрелено. Офицеры, пытавшиеся организовать сопротивление, выбивались в первую очередь. Когда неприятель дрогнул, последним, что окончательно сломило его дух, был слитный и оглушительный рёв трёх десятков глоток:

— Ура-а!!

Треск винтовочных выстрелов и рявканье пистолей постепенно стихали, дело было кончено очень скоро. Большинство шведов было убито, лишь немногие сумели сбежать, спасая свою жизнь. Раненых врагов добивали дружинники — споро и деловито, Грауль не стал их останавливать. В центр поляны согнали немногочисленных пленных — их оказалось всего семеро, из них только один офицер, двое солдат и трое слуг-эстов. Также среди пленников был и дородный мужчина в годах, одетый в дорогие одежды — именно поэтому Рыков не стал пускать ему кровь, а схватив за шиворот, притащил его, прятавшегося под возком, к Павлу. Несомненно, что это знатный человек — а вдруг сгодится для допроса?

Среди бойцов отряда выстрелом из пистоля был убит один рыковец, распахнувший дверь кареты вслед за юркнувшим туда кучером, да шестеро воинов получили ранения — одному отсекли пол-ладони, остальными были получены колотые раны конечностей. От бо́льших неприятностей многих спас бронежилет и каска.

— Павел Лукич! Сюда! — раздался вдруг вопль Феодора. — Глянь-ко, сибирец никак?!

На самой опушке, которую преодолели атаковавшие шведов воины, позже был обнаружен привязанный к дереву труп умученного врагами тунгуса — одного из сыновей ангарского князца. После того, как его путы были перерезаны, Грауль вспомнил об окровавленном теле, которое оттащил в лес один из встреченных у опушки шведов — там был обнаружен второй мертвец-ангарец. А среди багажа кареты вскоре нашли две ангарки и полевую форму экспедиционного батальона Саляева. Грауль был вне себя от гнева, но не подал виду, сумев обуздать его. Лишь скрипнул зубами и приказал заколоть пленников, оставив в живых только эстов. Солдаты приняли смерть без эмоций, они и так ожидали её каждую минуту. Оставался только толстяк со всклоченными волосами. Он был смертельно бледен, а его холёное лицо породистого аристократа теперь было перекошено гримасой, в которой смешались и изумление, и ужас, и непонимание, и брезгливое отвращение.